На самом деле спорить с болью бесполезно. И в буддийском «встреться с болью и пропусти ее через себя, тогда она и отпустит» есть правда. Но из своей практики, личной терапии и обучения я поняла, что это не мы встречаемся с болью. То есть ты не выбираешь. Не приглашаешь боль на чай. Не назначаешь с ней рандеву, что вот на такой — то сессии проработаем, заходи, я готов. В реальности боль настигает тебя. И тогда ты разваливаешься и оказываешься в состоянии, когда одна доступная опция — прорыдаться. Завернуться в одеяло и реветь как белуга. Или сидеть у терапевта и тоже рыдать. Иногда несколько сессий подряд приходить и реветь. Потому что, возможно, терапия пока единственное место, где можно себя отпустить в присутствии другого.
Кажется, что такого сложного приходить и реветь? На самом деле, сложно. Когда в личной истории много непрожитого, непереваренного горя, утрат, хаоса, несправедливостей, не только по отношению к самому себе, но и к близким. И ты был маленький свидетель этих несправедливостей. Психика сделает все возможное, чтобы переживания оттуда закапсулировать. Это мудрый ход психики. Ни в детстве, ни в подростковом возрасте психика не сформирована до такой степени, чтобы иметь силы это переваривать в одиночку. Поэтому закапсулировать, поставить на ноги и дать сигнал просто иди, это то, что может психический аппарат. Это маниакальные защиты: идти, действовать, не стоять на месте, суетиться, говорить, много говорить, делать и много делать. Психика научилась из детства решать сложности действием, подхлестыванием. Соберись. Нам не на кого рассчитывать. Вставай. Иди. Если ты развалишься, тебя никто не соберет. Мы не можем себе этого позволить.
Сложность возникает тогда, когда мы вырастаем. Во взрослой жизни задачи масштабнее, ответственности больше. Сюда вприкуску отношения со значимыми людьми. И вот начинает фонить ощущение, что хочется тишины. Что отношения не близкие и питательные настолько как хотелось бы. Ты вроде бы освоил функционал, но фоновое ощущение, что это же не может быть все, не покидает. И еще, возможно, главное, что фонит — глубокая усталость. Из этой точки бы в терапию и начать доращивать те структуры психики, которые не смогли сформироваться в обстановке детства. Но проблема маниакальных защит в том, что они манкие. Ты реально свою боль превращаешь если не в золото, то в топливо. Там, где другие сдались и пошли спать, ты верстаешь.
Только вот для пути вдолгую норадреналин — дилер маниакальных защит — токсичное топливо. И с возрастом от больших нагрузок и выполнения пятилеток за 2 года без возможности регулярного расслабления компенсаторные защиты истощаются. Появляются качели: за подъемом в гору следует спад в виде болезней, простуд, выгорания.
А путь к более спокойному и ровному, вдолгую продуктивному движению возможен только через депрессию. Это оборотная сторона маниакальных защит. Это место про рыдать. Этот процесс довольно пугающее место в терапии, удержаться трудно, сбежать хочется сильно и понятно, почему. В слезах растворяется прежняя, выстроенная вокруг боли компульсивная идентичность «мы бодры, веселы, продуктивно нам живется друзья». Ну, и психика выстраивает маниакальные защиты, чтобы избежать депрессии и встречи с болью. Поэтому кажется крайне нелогично добровольно себя тормозить и возвращаться туда, откуда бежал. Но то, что ты обретаешь, если рискнешь внутренне пройти между Сциллой и Харибдой намного больше. Из малого — способность расслабляться и быть в тишине наедине с самим собой. И сон. Ты начинаешь мочь засыпать и крепко спать. Не истощать себя, чтобы провалиться в забытие. А именно засыпать и высыпаться. И еще у психики высвобождается энергия, которая уходила на подавление и отрицание. И вот эту энергию можно инвестировать в укрепление и взращивание других частей внутри себя, которые позволят двигаться не из точки компульсивности.
